Российская газета: По данным минфина, долги регионов в этом году выросли на треть. Они занимают, чтобы выполнить возросшие социальные обязательства. А как минрегион оценивает долговое самочувствие регионов?
Виктор Басаргин: Всплеск роста долгов был в начале года. Тогда действительно регионы пошли на рынок за деньгами. Сейчас объемы заимствований упали до показателей конца прошлого года. К тому же хочу напомнить, что в Бюджетном кодексе РФ есть четкая норма, которая регламентирует возможные пределы долга. Для регионов он не должен превышать объем доходов без учета финансовой помощи из федерального бюджета. Эту квоту сегодня никто не превысил.
Однако отдавать стало сложнее - такая проблема, безусловно, есть. Но теперь регионы могут взять кредит из федерального бюджета, в том числе и при угрозе дефицита региональной казны. Причем не на год, а сразу на трехлетку. И проценты по ним небольшие - небольшая часть ставки рефинансирования Центробанка, которая сейчас составляет 9,5 процента.
В этом году в федеральном бюджете на такие кредиты и на займы для дорожного строительства предусмотрено 170 млрд рублей. В 2010 году - 125 млрд рублей. Так что есть возможность достойно выйти из долговой ямы.
РГ: На всех этого не хватит. Долги регионов за девять месяцев достигли уже 780 млрд рублей. Насколько велика опасность банкротств территорий?
Басаргин: Не вижу региона, которому сейчас грозит такая опасность. Хотя в начале 2009 года мы подсчитали: консолидированные бюджеты субъектов Федерации недосчитаются около 0,5 трлн рублей. И не исключали вероятности, что некоторые регионы не смогут выполнить обязательства по текущим расходам. Особенно те, кто в первом полугодии 2008 года, во время расцвета, позволил себе взять повышенные социальные обязательства. Формально к ним можно было бы применить процедуру банкротства. Но сейчас мы видим, как регионы реально изменили свои бюджеты: сократили неэффективные расходы, мобилизовали резервы. На мой взгляд, все регионы с честью выходят из очень сложной экономической ситуации. Конечно, не всем это дается легко.
На заводской игле
РГ: Тем не менее проблемы в регионах очень острые. В том числе моногорода. И в первую очередь Тольятти, который полностью зависит от ситуации на АвтоВАЗе. Как здесь будут развиваться события?
Басаргин: Проблема действительно очень серьезная. Большой город Тольятти в основном зависит от одного завода. Социальные последствия могут быть тяжелыми. По сути дела бремя решения этой проблемы легло на плечи правительства. И правительство этим занимается. Но пока ситуацию не начнут "разруливать" вместе и менеджмент предприятия, и власти города, дело с мертвой точки не сдвинется. Так же, кстати, как и в любом другом моногороде.
Думаю, можно будет найти средства, если администрация Тольятти и руководство автозавода предложат комплексную инвестиционную программу, которая позволила бы АвтоВАЗу выйти на среднеевропейский уровень технологий и производительности труда. Но еще раз повторю - в первую очередь ответственность за решение этих задач лежит на местной власти и менеджменте предприятия.
РГ: Иногда говорят о необходимости переселять жителей моногородов туда, где есть работа. Это реально?
Басаргин: Теоретически принять такое решение можно. Например, в тех моногородах, где власти и менеджмент предприятий не могут создать программу модернизации и развития. И при условии, что становление нового производства или реорганизация старого обойдутся дороже, чем создание рабочих мест в другом городе и переселение туда людей.
Но не факт, что горожане захотят менять место жительства. Отношение к миграции у нас в стране очень неоднозначное. В известном теперь всей стране Пикалёве людям предлагали переехать за 30 километров - туда, где есть работа. Предоставляли жилье. Но практически никто не согласился.
РГ: Известно, что правительство составило список моногородов и предприятий, которые могут рассчитывать на федеральную помощь. Вы видите смысл в его расширении?
Басаргин: Для нас очень важно, чтобы в этот список попадали предприятия, менеджмент которых предлагает решения проблем не только своего бизнеса, но и города. Тогда мы могли бы вместе с местной властью искать инвестора. Но я не вижу никакого смысла от списка, который представляет собой увеличивающуюся очередь желающих получить федеральные деньги, не имея конкретной программы действий.
Вира помалу!
РГ: Минрегион в числе прочего отвечает и за строительную отрасль. Ее в начале кризиса в правительстве считали "спасительным локомотивом". А строители уповали на государство: надеялись, что оно выкупит жилье. Что-то не получилось? Почему?
Басаргин: Строительная отрасль вообще сохранилась только за счет того, что в самый тяжелый момент государство ее поддержало за счет собственных ресурсов. В какой-то мере оно заместило упавший спрос населения на жилье. Эффект от этих мер уже иссякает.
Но мы видим, что рынок начал чуть-чуть оживать: население более смело идет на покупку квартир. Самое главное - упали цены на жилье экономкласса. Оно стало доступнее. Теперь процесс восстановления спроса пойдет лучше. Правда, снижение цен в меньшей степени коснулось жилья бизнес-класса. Но, думаю, и в этом секторе рынка ценовая политика застройщиков изменится. Они уже не будут стремиться получить такую колоссальную прибыль, как прежде.
РГ: То есть антикризисные меры сработали?
Басаргин: Самой лучшей антикризисной мерой, я считаю, была работа госкорпорации "Фонда содействия реформированию ЖКХ" и Федерального фонда содействия развитию жилищного строительства. Благодаря деятельности первого были созданы десятки тысяч рабочих мест для капитального ремонта домов. А второй стал основным оператором, который скупал незавершенное жилье высокой степени готовности, чтобы не плодить обманутых дольщиков.
РГ: Каковы ближайшие перспективы отрасли?
Басаргин: В этом году мы планировали падение и официально включили в планы объемы строительства 52 млн квадратных метров жилья.
Для сравнения: в прошлом году было 63,8 млн. По результатам опросов регионов, вероятнее всего, выйдем в этом году на показатель 57 млн квадратных метров.
На следующий год официально закладываем 53 млн квадратных метров, то есть планируем небольшую прибавку. Но, возможно, за счет программ обеспечения жильем военных и ветеранов войны, которые встали на учет уже после 1 марта 2005 года, удастся выйти на показатель около 57-58 млн квадратных метров жилья.
РГ: То есть ситуация потихоньку нормализуется?
Басаргин: Признаться, меня больше беспокоит 2011 год. Сегодня мы выгребаем задел, который создавался в 2007-2008 годах. У нас на 2009 год переходящий остаток по жилью был 74 млн квадратных метров. Но в 2010 году он будет полностью исчерпан. И наша задача - все средства, которые государство направляет на поддержку спроса на жилье, переориентировать на первичный рынок. Например, в условиях программы поддержки молодых семей необходимо записать, что деньги они могут потратить только на первичном рынке жилья, то есть покупать жилье только в новостройке.
РГ: Не только квадратных метров поубавится, но и ряды самих строителей, похоже, серьезно поредеют. Все строительные организации до конца года должны вступить в саморегулируемые организации. Наш читатель Александр Петров, строитель из Твери, утверждает, что миллион рублей, который нужно внести для вступления в СРО, слишком высокий взнос для малого и среднего бизнеса.
Басаргин: Очень много было споров в конце прошлого года о том, надо ли вообще отказываться от лицензирования и переходить на саморегулирование отрасли. Мы считаем, что надо.
Во-первых, при лицензировании "коррупционная емкость" больше. Только за семь месяцев 2009 года было выдано около 570 тысяч лицензий на строительную деятельность. Причем одна организация могла получать их на различные виды работ - на проектирование, строительство, на изыскательские работы. Во-вторых, у нас серьезнейшие проблемы с безопасностью строительства. Изыскания, проектирование часто проводятся непрофессионально, несмотря на обилие лицензий. Эту проблему без участия самих строителей решить сложно. Вот почему надо было уйти от лицензирования и перейти на совершенно другой механизм управления: саморегулируемые организации сами будут допускать компании на строительный рынок.
РГ: И как идет процесс "самоопределения" отрасли?
Басаргин: Сегодня у нас уже около 50 саморегулируемых организаций. Мы думаем, до конца года их будет где-то 100-150. В них войдут, по нашим подсчетам, примерно 50 тысяч компаний.
РГ: Остальным придется уйти с рынка?
Басаргин: Еще на стадии обсуждения передачи части государственных функций саморегулируемым организациям были обвинения в том, что таким образом мы "вымываем" с рынка малый бизнес. Ни в коем случае. Непрофессионалы с рынка действительно уйдут. Профессионалы либо вольются в состав более крупных строительных компаний, либо будут работать на субподряде.
РГ: А зачем нужны миллионные взносы? Малый бизнес их точно не потянет. Надо ли разорять строителей и плодить безработных?
Басаргин : Взнос введен для того, чтобы у саморегулируемых организаций была реальная ответственность за то, что они делают. Создается "страховой фонд" на случай, если член СРО не выполнит свои обязанности перед клиентом, например, попадет в финансовый клинч или вынужден будет уйти с рынка, поскольку не соответствует общепризнанным правилам и нормам. Это принцип страхования ответственности бизнеса.
РГ: Крамольная мысль: не получится так, что друзья-товарищи в саморегулируемых организациях допустят к работе свои компании, а остальных попросят вон с рынка?
Басаргин: Честно говоря, мы тоже опасаемся, что некую экспансию могут осуществить строительные организации из мегаполисов - Москвы и Санкт-Петербурга. Риск есть. Мы за этим следим. Вы знаете, что над всеми саморегулируемыми организациями будет создана негосударственная надстройка - национальный совет. Он будет своего рода арбитром при разрешении спорных вопросов.
Близка гарантия, да не каждому
РГ: Виктор Федорович, бизнес на вас обижается. Говорят, хорошую программу антикризисной поддержки придумали - госгарантии предприятиям по кредитам. Но сама процедура их получения очень длительная и хлопотная. Из Ростова-на-Дону сообщают, что из 35 предприятий, которые попали в список претендентов еще в феврале, только одно смогло получить госгарантию. Вы сами довольны тем, как работает эта программа?
Басаргин: Бюрократии действительно много. Сначала заявка поступает к нам в министерство. И специальная комиссия смотрит, насколько ситуация на предприятии драматична. Если она признана серьезной, спрос на товары и услуги упал, кредитных ресурсов нет, надо выносить вопрос на комиссию по повышению устойчивости. Но, чтобы это сделать, мы заявку обязаны отправить на согласование в отраслевое министерство, например, в минсельхоз или минпромторг. И если они не возражают, мы выходим на Правительственную комиссию, где и принимается окончательное решение о предоставлении госгарантий.
РГ: И сколько времени уходит на все эти процедуры?
Басаргин: В идеале - месяц. Но может и месяца три уйти. Механизм сложный. Но и необходимый. Мы сталкивались с тем, что истинная ситуация на некоторых предприятиях совсем не такая, как ее пытаются изобразить в заявке. К нам на получение госгарантий обратились примерно 100 предприятий. Удовлетворено только 12 заявок.
РГ: Как сокращение доходной части бюджета отразится на финансировании федеральных целевых программ комплексного развития территорий?
Басаргин: Финансовые ресурсы федеральных целевых программ комплексного развития территорий сокращены на 10-20 процентов. Принцип тут такой. Объекты, строительство которых еще не началось, на 2010 год из ФЦП будут исключены. Соответственно, деньги на них выделяться не будут. Финансирование тех объектов, которые уже строятся, но до завершения еще далеко, мы сократили до 25 процентов. Там же, где завершение строительства планируется на 2010 год, финансирование будет сохранено на 100 процентов.
РГ: Вопрос от нашего читателя из Иркутска, доктора геолого-минералогических наук г-на Хренова: не станет ли российский Дальний Восток сырьевым придатком китайской экономики?
Басаргин: Мы больше полугода совместно с регионами готовили документ по обмену инвестиционными проектами, который недавно был подписан председателем правительства во время визита в Китай. Вначале регионы действительно представили предложения, в которых был ярко выражен сырьевой акцент. То есть мы поставляем сырье, а все перерабатывающие предприятия строятся на китайской территории. Причем такой подход, понятно, очень приветствовался китайской стороной. Они вывели к границе железные дороги, начали строить мосты и готовы были начать транспортировку сырья на свои предприятия.
Минрегион твердо сформулировал свою позицию: мы эти проекты не одобряем. И в таком виде на совместную российско-китайскую комиссию выносить не будем. Пока к добыче сырья не будут привязаны перерабатывающие предприятия на нашей территории, для нас это будет стратегически невыгодно..
РГ: Столь жесткая позиция в переговорах с таким крупным покупателем как Китай могла стать проигрышной.
Басаргин: Не думаю. Китайцам все равно нужно наше сырье. Их экономика развивается такими темпами, что своих ресурсов не хватит. Так что бились по полной программе. Кто только не подключался к переговорам! Из Китая приезжали гости самого высокого уровня, проводили встречи с министрами, с нашими губернаторами. Мы свою позицию отстояли.
В результате китайцы вынуждены были пойти нам навстречу. Мы обменялись проектами (их порядка сотни), которые предполагают создание предприятий по генерации электроэнергии, переработке леса, угля, по машиностроению. Так что профессор Хренов в своих опасениях, похоже, опирается на уже устаревшую информацию.

Российская газета

www.sro-s.ru